Российский актер Сергей Безруков встретился со Светланой Бондарчук, чтобы рассказать ей о своей жене и профессиональных табу.

 

А что, на твой взгляд, главное в фильме Матч?

– Я думаю – любовь. Футбол, наверное, на втором или на третьем плане. Главное–- любовь. На что человек ради нее способен, как он может сохранить любовь и насколько люди могут любить друг друга вопреки всем обстоятельствам.

 

А ты романтичный?

– Абсолютно.

 

Я знаю, что ты однолюб, я очень много лет за вами с Ириной наблюдаю. Что для тебя самое ценное в любимой женщине?

– Искренность. Вот Иришка, она настоящая, очень искренняя. В ней нет фальши, нет чего-то надуманного или показного. Женщина в принципе всегда играет, почему и называют актерскую профессию женской. Но я предпочитаю жизнь и в кадре, и на сцене. Это звучит громко, но не я это сказал. Это слова Фаины Георгиевны Раневской. Она проповедовала не играть, а жить. Я думаю, это делали все великие артисты, и мои мастера, с которых я беру пример, а получается у меня или нет, это уже другой вопрос. Работа актера над ролью предполагает в некотором роде сумасшествие. Я замечал, и Иришка замечала, вот мы общаемся, и я вдруг начинаю что-то там губами перебирать, пробуя, проигрывая какую-то фразу. Она говорит: «Ты сейчас не со мной?». Да, я где-то не здесь, и со стороны может показаться, что я – сумасшедший. С другой стороны, такой вот поиск должен быть присущ каждому актеру, я убежден. Когда сейчас говорят, что это что-то необычное, – я удивляюсь.

 

Что плохого в слове «привычка», если она от любви?

– С привычкой можно бороться. А если с привычкой не получается побороться – это и есть любовь. Допустим, вы можете не видеться неделю, но потом ты обязательно должен увидеть ее, должен увидеть эти глаза, чтобы испытать, я даже не скажу точно, что… Родной человек настолько, что даже ее слово, ее реакция, ее взгляд, близость, поцелуй, рука в руке… Почувствовал – все. Вот это и есть, как мне кажется, самое великое чувство, которое называется «любовь». Не можешь без этого человека. Даже представить себе не можешь, как это.

 

Есть ли у тебя табу в жизни, в профессии?

– Табу? Есть такое понятие – совесть, она во всем. Это может быть и человеческое, и актерское проявление. Совесть диктует табу. А в профессии я еще стараюсь задавать себе вопрос, что полезного я делаю этой ролью? Это вовсе не громкие слова, не заискивание перед зрителями. Просто элементарно: что ты этой ролью полезного сделаешь? Ты ее сыграл, и вот люди посмотрели – что полезного они получат от нее?

 

А если бы ты играл не положительного героя, а отрицательного, но тоже проникновенно?

– Мне вовсе не интересны отрицательные персонажи. Если только душа мятущаяся или человек заблудившийся, тогда – да. Эволюция человека интересна, но в чистом виде играть злого – нет, никогда. Я не смогу, поскольку во мне будет очень много чего сопротивляться. Просто когда вживаешься в роль, роль начинает воздействовать на тебя довольно-таки серьезно, а я не хочу этого.

 

Тебя утомляет внимание людей?

– Нет. Это и есть то самое счастье актерское. С одной стороны, конечно, невозможно побыть одному, просто пройтись по улице, но я рад, что не вызываю негатива. Люди тебя видят, и сразу ты для них родной, а не просто популярный человек из телевизора.

 

Актерская карьера дает тебе успех, деньги, популярность… А что она отнимает?

– Наверное, то время, которое я мог бы проводить с семьей. Приходится предпринимать неимоверные усилия для того, чтобы не упустить это ощущение семьи, потому что работы как-то невероятно много. Олег Павлович Табаков каждый раз, когда меня видит, спрашивает: «Серега, когда ты перестанешь столько работать?». Большое количество работы уменьшает способность к сердечной трате – как-то так он это формулирует.

 

Скажи, пожалуйста, а без чего ты не можешь прожить?

– Без работы. Актер не может сидеть дома и без работы, потому что это очень большая часть его жизни. Понятно, что, как человек творческий, которого хорошо выучили, я могу и почитать, и записать на радио, если у меня нет, допустим, кино или театра, я мультики пойду озвучивать, но когда вообще ничего нет – сложно. Спасение – гитара, тогда я что-то сочиняю.

 

А любовь?

Конечно! Это то, что на самом деле тебе позволяет работать… Отсутствие любви немедленно скажется на тех ролях, которые ты играешь. Они сразу будут давать привкус какой-то… депрессии. Кто-то обманется, скажет: какие у него грустные глаза, надо же, как он играет! А просто ему плохо. Он ушел с головой в работу, потому что ему надо что-то с собой делать, потому что у него нет любви. Любовь вдохновляет, у тебя должно быть все хорошо в личной жизни.

 

Текст: Светлана Бондарчук

Фото: Виктор Бойко