В начале недели я все таки подал заявление. Целый месяц перекладывать бумажки, высасывать из пальца отчеты, писать методики, которых никто не читает – это не по силам практическому психологу. Наблюдать, как вокруг тебя роится в каких-то собственных заботах «группа товарищей», которые еще недавно составляли коллектив людей, реализующих миссию, общую для всех и личную для каждого – помогать тем, чьи возможности ограничены болезнью или травмой, возвращать их к полноценной жизни а иногда и помогать стать кем-то большим, как любит говорить губернатор В.Радаев, «человеком неограниченных возможностей» — это, оказывается, мучительно трудно. Постепенно и добровольно превращаться в «инвалида Великой Отечественной Жизни» — занятие, которому можно спокойно предаваться, только поставив на этой жизни крест. Жирный крест.

А ведь я пришел сюда, а ЦОРИ «Парус надежды» «чистить карму». Давно понимал, что за грамотную и результативную помощь психолога не могут достойно платить те, кто больше всего в ней нуждается – люди ограниченных возможностей. И, узнав об открытии после ремонта областного центра реабилитации инвалидов «Парус Надежды», пришел к тогдашнему директору, Светлане Владимировне Самойловой, с которой сотрудничал раньше, когда она руководила детским реабилитационным центре в Октябрьском ущелье. Она на отсутствие денег не жаловалась никогда, смело и умело привлекала гранты, не стеснялась обращаться за помощью к спонсорам и в ее центре всегда было все необходимое для профессиональной и эффективной реабилитации. Многие родители из области даже отказывались везти к ней детей, справедливо опасаясь, что после прохождения курса реабилитации с ребенка могут и инвалидность снять, а значит и пенсии лишиться. Слишком большим трудом выбивались эти пенсии, ведь именно на детские пенсии в деревнях выживали многие семьи, работы и зарплаты там не было вовсе. Годы были непростые – 90-е, но центр жил и работал эффективно.

Но мутны министерские воды. Времена наладились. Но платить аренду за помещение детского сада, принадлежавшего «НИТИ ТЕСАР», которое из Богоугодных побуждений о нем и заботилось – содержало, ремонтировало, кому-то в министерстве показалось е выгодным. Было приобретено здание уже не в чистом ущелье с волшебным воздухом, а в экологически неблагополучном районе нефтеперегонного завода, вовсе для этих целей не приспособленном. Кто кому и сколько на этой сделке «откатил» — «темна вода во облацех», но иных разумных соображений для этой сделки найти невозможно. Ездить туда стало далеко и неудобно, коллектив распался и из образцового предприятия детский реабилитационный центр превратился в доживающее век заведение.

Неугомонная Светлана Самойлова вновь руководила центром реабилитации и обучения, на этот раз взрослых инвалидов. И будучи уверен в том, что моя миссия «исправления кармы» полностью совпадает с ее целями, пришел проситься на работу, несмотря на предупреждение «платить мы много не можем».

Благодаря программе «доступная среда», о реализации которой заботился лично губернатор области В.Радаев, в Центре шел полноценный ремонт, деньги были вложены немалые и работа кипела. Правда, министерские люди пообещали закончить ее к какому-то нереальному сроку, поэтому к концу ремонта «дым шел коромыслом». Сотрудники чуть не круглосуточно что-то таскали, каждый день начисто мыли полы по нескольку раз , вслед за продолжавшими штукатурить и устранять недоделки строителями, мыли окна, суетились под неусыпным оком замминистра, которая погоняла их как рабов на плантациях, не стесняя себя выражениями.
Губернатор на открытии застрял в лифте, недоделки доделывать никто не собирался – все деньги ушли на стимулирование строителей во время лихорадочной гонки для сдачи к парадному сроку, а Самойлову вместо благодарности за организованный тяжкий труд вовсе е по профилю сотрудников в благодарность «попросили покинуть помещение», отремонтированное под ее руководством. Козлом отпущения никто из министерских работников, естественно, становиться не хотел. Найти того, кто выбрал подрядную организацию бес согласования со Светланой Владимировной, не удалось И козлом отпущения была назначена Самойлова.

А через пару дней коллективу представили нового директора, «великолепного организатора», которому пришлось уйти с поста главного врача, потому что в процессе модернизации здравоохранения объединили две поликлиники, и главный врач другой оказался более достоин. Прекрасный специалист в медицине, Екатерина Станиславовна Пяткина – врач не в первом поколении. Вот беда – реабилитация и лечебная работа — это два разных вида деятельности, и требуют разного подхода к руководству ими.

Первые месяцы работы центра все утрясалось как бы само собой. Новый директор привела с собой несколько доверенных лиц с прежней работы, конечно, зама по лечебной работе, которой, как выяснилось быстро, в реабилитационном учреждении просто делать нечего. Любого , приехавшего или пришедшего на реабилитацию из городов области в «парус надежды» с обострением хронической болезни или просто с острой формой любого заболевания тут же разворачивали назад. А помочь с мелкими простудами и прочими постоянными медицинскими проблемами, возникающими в процессе проживания и реабилитации у отдельных клиентов легко справлялись врачи отделения медицинского сопровождения.

Трудно сказать, с чего начала тихо засыпать жизнь в корабле под «Парусом Надежды». Сначала пребывание в отделении постоянного проживания сократилось с четырех недель до трех, как положено в большинстве санаториев. Но ведь реабилитация – это не просто набор медицинских процедур. Инвалидность в большинстве случаев – привычка быть больным, ставить ногу, так как меньше болит в период заживания травмы. Реабилитация – навык правильно ставить ногу при ходьбе, необходимость формировать новые нервные пути в коре головного мозга, в обход участка, пораженного инсультом или травмой. Реабилитация – это формирование привычек жить без болезней, формирование устойчивой мотивации на непростую, иногда болезненную работу, вытаскивание человека из депрессивного состояния и формирование навыков более здоровой жизни. И чаще всего трех недель на это не хватает. Пройдя цикл реабилитации, который вначале многие воспринимают как развлечение, отвлечение от скуки домашней жизни, люди многому научаются, но навыки закрепиться просто не успевают. И, вернувшись домой, они быстро погружаются в привычные состояния лениво- больного существования.

Сначала цикл реабилитации сократился. Потом стало выясняться, что недоделки, с которыми приняли Центр к «к дате», практически неустранимы, потому что ни на что нет денег. Нет денег сделать качественные пандусы, и в ноябре колясочники так же слетали с них, как и год назад. Нет денег на бензин, чтобы вывести проживающих стационарно ни на терренкур, прогулку в санатории Октябрьского ущелья, ни на экскурсию по городу. Три недели они безвылазно проживают в загазованной атмосфере одной из основных Саратовских трасс, гулять во дворе Центра для многих просто не безопасно. К тому же поколениями выверенная тропа терренкура – прекрасное реабилитационное средство для сердечников, опорников, больных ДЦП и других клиентов. Чтобы понять эффективность этой процедуры, надо было видеть, как они помогали друг другу, как заботились о безопасности самых слабых, забывая о собственных болячках . К тому же многие, приехавшие из деревень и райцентров, практически не бывали в Саратове и мечтали познакомиться и с городом, и с его культурой. Многие учреждения культуры готовы были их принять совершенно бесплатно, но, чтобы довезти живущих в центре до места экскурсии или прогулки — никогда не было бензина. Поэтому большинство начинало собираться домой уже в пятницу последней недели проживания, сокращая его срок еще на два дня.

Бензин на то, чтобы возить приближенных Е.С. Пяткиной в министерства, в банк или по совещаниям находится всегда. Водители трех легковых машин накручивают за день больше ста километров, не забывая при этом привезти и отвезти до дома главного бухгалтера.

Так постепенно миссия центра – научить достойной жизни инвалидов, показать им, что они нужны другим, здоровым людям и достойны бескорыстной заботы – постепенно стала подменяться заботой о благополучии приближенных к руководству работников управления цента. Не находящая себе осмысленных занятий зам. По лечебной работе Светлана Михайловна ? стала вмешиваться в работу отдела медицинского сопровождения по поводу, но гораздо чаще безо всякого повода. В курилке чуть ли не каждый день нужно было «реабилитировать» заведующую этим отделением Ольгу Викторовну Арленинову, которую трясло от бессмысленных в большинстве совещаний, на котором высказывался поток замечаний и бессмысленных советов непререкаемым, чаще всего оскорбительным тоном любимой хозяйской левретки.

Первым с треском вылетел психиатр, рискнувший вслух нелестно высказаться о целесообразности профессионального поведения лишнего начальника. Стали готовиться к отчаливанию от этого «Паруса» многие другие сотрудники. Потом стало выясняться, что фонда зарплаты стало мало, «стимулирующих» на всех не хватает и заведующим отделениями стали сокращаться зарплаты. Конечно, эта нехватка фонда никак не отразилась на приближенных к директору. В мою почту попал файл, в котором в министерство отправлялась ведомость, где были указаны зарплаты этих особенных сотрудников. Стало понятно, что на сроке пребывания инвалидов действительно пора экономить. Кормить лишних два дня двадцать человек не эффективно, когда денег в центре ни на что не хватает. Особенно на зарплату «социально близких».

Декабрь месяц центр не принимает клиентов вообще. Более сотни сотрудников перемещаются по его просторам, ища себе фиктивно-демонстративное занятие, которое бы походило на осмысленную деятельность. Только отделение социальной реабилитации занято перманентной подготовкой к нескольким новогодним праздникам. Я не выдержал, и вслед за Ольгой Арлениновой написал заявление, в котором указал, что увольняюсь в связи с несогласием с методами работы руководства. Только руководства, потому что год работы с коллективом центра «Парус Надежды» был истинной радостью – более ответственных, бескорыстных и влюбленных в свое дело людей в таком количестве мне не приходилось встречать раньше в одном месте.

Так я и ушел бы, уверенный в том, что оцененная федерацией квалификация региональных менеджеров дала очередной сбой при подборе руководящих кадров для Богоугодных заведений, недаром Саратовская администрация находится в конце списка регионов по эффективности менеджмента, если бы репортерское счастье тут же не занесло меня в Энгельс, в «хозяйство» Сергея Владимировича Сафошкина. Я прошел по многим помещения дома для престарелых и инвалидов, побеседовал с сотрудниками и проживающими, а потом познакомился с самим «хозяином», Сергеем Владимировичем. Именно «Хозяин», так его в «Эдипе», доме проживания для престарелых и инвалидов, оставшихся без попечения близких, его называют все. Ремонты, которые он контролирует, не оставляют недоделок, и сохраняются ухоженными уже практически 8 лет после окончания. У него нет любимчиков, а если есть, то это те, кто пашут «как черти». В его доме чисто и уютно, каждый холл с огромным аквариумом – настоящий центр психологической разгрузки. Вокруг роскошных аквариумов всегда сидят группки пенсионеров и обсуждают жизнь его роскошных обитателей – у каждой рыбы здесь есть имя, и их взаимоотношения волнуют обитателей «Эдипа»не меньше, чем перепетии Санта-Барбары. Во всех холлах и большинстве комнат работают телевизоры, многие жители имеют компьютеры, если нет личного – каждый может пообщаться с родственниками в общем компьютерном классе. Здесь никого ни в чем не ограничивают и каждый может обратиться за любой помощью, и житель, и сотрудник. И чаще всего получает ее без всяких отговорок про отсутствие денег.

Я пишу о нем отдельный большой репортаж, но здесь мне хочется закончить главной мыслью, которую я вынес из беседы с ним: «Не бывает так, чтобы в нашем деле – заботе о том, чтобы каждый, кто к нам обратился, имел право на достойную жизнь, не хватало денег. Где нужно, я не стесняюсь низко поклониться, где необходимо – жестко спросить. Ненавижу людей, которые, сидя в дерьме собственного нечищеного нужника, который, кроме них самих, чистить некому, ссылаются на то, что в этом власть виновата. Сделай что-то, что тебе эта власть поручила, сделай так, чтобы ни перед людьми, не перед самим собой не было стыдно. А про трудности и плохую власть будешь рассуждать потом. Когда тебя подмывать будут уже те, кого ты воспитал!»

Говорят, Сергею Владимировичу Сафошкину предлагали в «холдинг» и «Парус Надежды». В конце нашей с ним беседы он настойчиво послал меня в в третий корпус, еще недавно, год назад был автономным заведением для хронических психиатрических больных. Я видел его прошлым летом. Проезжал мимо, от его обветшавших стен воняло хуже, чем от придорожного сортира. Сегодня это почти уютное место, где уже сделан огромный ремонт, отремонтированы все ключевые общие помещения, — для медицинских услуг, спортивных занятий, игр и отдыха. Сегодня его жители, брошенные в большинстве своем на произвол судьбы родственниками, не только не бегут отсюда, но просят вернуть их из других учреждений. И ремонт продолжается под неусыпным руководством и контролем заместителя директора Дмитрия Горячева. Это тот самый любимчик, который пашет «как черт». Ничем иным нельзя объяснить достигнутые за полгода результаты преображения корпуса. Откуда берутся деньги? Сафошкин и « любимчики» только хитро улыбаются. «Изыскиваем резервы, маневрируем ресурсами. Крутимся»

«Парус Надежды» был бы Парусом, если бы им управлял такой капитан. А пока мне звонят коллеги и спрашивают, не устроился ли я в новый, но уже хозрасчетный центр к Светлане Самойловой, и нет ли там местечка и для них. Когда с корабля бегут не крысы, а хорошие люди, плыть кораблю остается недалече. Потому что тем, кто остается, до людей дела мало. А бремя ответственности в очередной раз ляжет на власть. На министерство, на губернатора. Не доглядели, мол, в своих социальных программах. А ведь Путин обещал – ни одной копейки из социальных проектов не возьмем. Власть опять будет виновата?