«Так вот, молодые люди желали всеобщего счастья. И побыстрее. И естественно, с собой во главе. Как я уже говорил, они были по большей части из богатых или просто обеспеченных семей, так что вопросы зарабатывания денег для ежедневного выживания их не особенно волновали. А вот свободного времени у них было много, и они тратили его на обсуждение того, что надобно сделать, дабы это всеобщее счастие побыстрее наступило. Вам надо объяснять, к чему они, в конце концов, пришли?».

Роман Злотников, «Генерал-адмирал»

На днях Государственная Дума РФ в первом чтении приняла законопроект об ужесточении наказания за многократные нарушения на уличных акциях.

Теперь, если какой-либо гражданин во время митинга, шествия, пикета и прочих оппозиционных «развлечений на свежем воздухе» более двух раз за полгода нарушит установленный порядок, ему светит штраф в размере от 600 тысяч до 1 млн рублей, либо в размере зарплаты или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет.

Кроме того, нарушителю могут грозить обязательные работы на срок до 480 часов, исправительные работы на срок от года до двух лет, принудительные работы на срок до пяти лет, либо лишение свободы на такой же срок.

На первый взгляд, может показаться, что это сложная, громоздкая и даже слишком жесткая система наказаний. А некоторые оппозиционные и якобы «либеральные» господа могут в очередной раз заявить о «кровавом режиме» в стране и т.д.

Но давайте попробуем объективно разобраться в том, что нам дает подобное изменение законодательства, и насколько оно действительно «жесткое».

Во-первых, надо четко отдавать себе отчет в том, что в каждой стране существует свой баланс свободы и порядка. Именно баланс. И именно свободы и порядка.

Нарушение же баланса приводит к весьма печальным последствиям. Простой пример такого дисбаланса – Лондон.

Напомню, в столице «туманного Альбиона» некоторое время назад появились так называемые «шариатские патрули». То есть, по некоторым районам города ходят молодые мусульмане в капюшонах с масками и делают замечания (правда не в совсем вежливой форме) людям, употребляющим на улице спиртное, девушкам в слишком «фривольной одежде» и прочим нарушителям с точки зрения правоверного мусульманина.

Это не хорошо и не плохо. Это факт. Когда некоторые ценности, по недоразумению называемые либеральными (советую прочитать, что такое «классический либерализм», например, в книгах нобелевского лауреата и социолога Валлерстайна), вошли в серьезный ценностный конфликт с культурой мусульманской, а право было не готово регулировать эту тему, наступил дисбаланс свободы и порядка.

Во-вторых, мы постоянно видим результаты применения технологий так называемых Twitter-революций (яркий пример –«Арабская весна»), когда вышедшие на улицу радикальные молодые люди активно провоцируют полицейских на применение силы и оружия.

Как нам показали революции в странах Ближнего Востока и Магриба, применение силы к таким радикальным демонстрантам чревато еще большей эскалацией конфликта. Надо понимать, что многие члены таких радикальных группировок (пусть даже их будет 10% от общей численности) – родственники богатых, а иногда и просто влиятельных членов общества, то есть политической и экономической элиты.

И вот, после применения к ним силы, и уж тем более – оружия, симпатии к расстрелянному «будущему страны» обращают на свою сторону не только часть недовольной элиты, но и людей, идущих за этой элитой.

После этого на сторону протестующих могут перейти те, кто хочет «урвать под шумок» что-нибудь для себя: деньги, должность, знакомства, союзы и еще много чего. Таким образом, протестное движение приобретает размах и просто сменяет старую «элиту», становясь новой, «обновленной» властью.

Все то же самое мы могли увидеть на примере недавних украинских событий, когда в феврале-марте этого года к власти в Киеве пришли праворадикальные группировки. Какие же выводы нужно из этого сделать?

Простое неприменение оружия против демонстрантов, как мы наблюдали на примере действий «беркутовцев» – уже мало помогает. Милицейский спецназ, который может взять штурмом любую военизированную группировку, оказался бессилен против мальчиков в «гномьих» касках и с деревянными щитами, вооруженными катапультами и «коктейлями молотова».

Видимо, «булочки Псаки», если верить народной молве из интернета, действительно содержали какие-то наркотические вещества, иначе уж с деревянным щитом против дубинок точно не попрешь. Потому что сейчас не начало XXвека, и времена, когда умирающие с голоду рабочие и крестьяне лезут под пули на баррикады – давным-давно канули в Лету.

Так что же дает нам новый баланс «свободы» и «порядка»? Он дает возможность каждого, кто является профессиональным провокатором, сразу же отделить от тех, кто действительно недоволен и пришел на митинг по убеждению, но не собирается устраивать беспорядки.

Ведь что на самом деле может дать в современном обществе митинг? Показать недовольство той или иной ситуацией, когда власть не хочет видеть проблему в упор. И это нормально.

Полагаю, что среди читателей, которые считают себя адекватными и здравомыслящими, нет людей, которые хотят выйти на митинг, чтобы покидаться камнями и «коктейлями Молотова» в полицейских. Насколько я помню, ни в одной европейской или «ООНовской» хартии нет такого естественного для человека права. Потому что это насилие, причем насилие, порождающее ответное насилие и хаос.

А вот, по мнению революционера, на митинге можно закидать полицейских камнями, подраться с ними, вызвав против себя насилие, и стать «героем» в глазах общественности, ради которой и затевается подобный спектакль.

Зачем нам этот закон? На мой взгляд, более адекватное наказание за повторные нарушения на митингах призвано обеспечивать законные права граждан, которые явно не хотят оказаться жертвами провокаторов.

Такое точечное изменение законодательства как раз и способствует большему балансу «свободы» и «порядка», позволяя отделить «зерна от плевел», т.е. людей с гражданской позицией от профессионалов-революционеров, которым, как мы видим на примере праворадикальных группировок Украины, абсолютно наплевать на политические права остальных людей, особенно тех, кто не разделяет их неонацистские взгляды.