В море информации,  которая обрушилась за последнюю неделю на «смотрителей телевизоров» и «читателей интернета» более всего поражает ее разорванность и оторванность от тех, кому реально доверено и по должности положено обосновывать и принимать действительно серьезные геополитические решения.

Все хотят высказать свои гипотезы, угрозы, заявиться на участие в гипотетических исторических событиях раньше Президента Путина, вообще раньше каких-либо заявлений парламента или правительства. И уж совсем панический обвал мнений случился после обращения Путина к Совету Федерации за разрешением обеспечить безопасность русскоязычного населения на территориях Украины.

Надо отдать Президенту РФ должное, свое заявление журналистом Путин сделал весомо, продуманно и максимально охолаживающе. Не грозил, не бряцал силой, уверенно отмел все угрозы санкциями и назвал все прецеденты, когда международное право нарушалось самыми активными прожектерами этих санкций. Уже в ближайшие дни после его публичных рассуждений большинство Европейских стран свои амбиции в отношении экономических санкций поумерили – еще неизвестно, кому они больше «выйдут боком».

Как сказал на «Эхе» один из самых грамотных юристов, консультирующих администрацию Президента Михаил Барщевский, в международном праве санкции за нарушение его наступают только для слабых, и чаще всего имеются прецеденты его нарушения для любого истолкования и множества трактовок в зависимости от расстановки сил.

Однако люди в российских регионах, которых сами годами и десятилетиями не могут найти руководителей, способных навести порядок на улицах городов, ждущие вечность, что приедет «умный и честный барин» или другой начальник, лучше всего назначенный «самим» Путиным, и наведет порядок в их подъездах и во дворах,  установит справедливую цену на услуги ЖКХ, вдруг бросились на площади выражать солидарность и требовать от Путина ВОЙНЫ. Они требуют, чтобы он немедленно разобрался с проблемами далеких украинцев, которые пытаются привести в порядок управление своей собственной страной.

Уже давно понятно, что Россия не в состоянии дальше одного поколения хранить и анализировать собственный исторический опыт и делать из него собственный для каждого отдельно взятого человека вывод и выбор.  Да и выбор-то небольшой – либо ты князь, либо  дружинник княжий, либо холоп и грязь подзаборная, по нынешнему – «лох». Меняются только названия, а суть социальной позиции не меняется. В этом, по-видимому, и лежат основы менталитета имперского сознания и устойчивости социальной  структуры.

История  дольше одного-двух поколений в стране, где холопов обучать грамотности всегда считалось делом бессмысленным, опыт письменного распространения обоснования властных решений, касающийся многих в стране,  для широко обсуждения не приживался.

Поэтому размышления Н. Лумана о том, как с развитием письменности шло развитие гражданского общества, для нашей страны не пригодны.

Отношение к собственности,  в том числе на землю, как к праву  владения и распоряжения ею  (а для государства – на владение и легитимные распоряжения судьбоносными решениями для жителей той  или иной территории),  ее накоплению и  развитию всю историю Российской империи, куда до недавних пор входила и Украина, шло не в рамках правового поля,  а в рамках мифологического сознания, базовых метафор массового сознания и волюнтаристских решений руководства. И сама Украина как самостоятельное государство возникла не в рамках правовых решений, а как результат  ничем не обоснованных решений Сталина и Хрущева. Сталину нужен был лишний голос в ООН,  Хрущеву передачу Украине Крыма вообще ничем не пришлось обосновывать.

На протяжении одного — двух поколений с приходом новой династии к власти в Российской империи, в которую входила и Малороссия, переписывались летописи и прочие исторические документы.

Поэтому у нас не история, а набор мифологий, которые выстраиваются в ту или иную конструкцию в соответствии с «требованиями текущего момента».

И собственности, легитимной и передаваемой уже к  третьему — четвертому поколению, почти не встречалось на протяжении практически всей истории. Постоянно шел ее  передел в зависимости от степени лояльности князю или государю,  создателю правящей партии.  Ей награждались за службу, ее лишали, отправляя с глаз долой, в ссылку, ее беспощадно пропивали, прокучивали купцы  и проигрывали в карты аристократы. Её делили между олигархами на правах допуска к участию в  пьяных застольях первого Президента.

Путин, фактически,  один из первых руководителей,  который пытается заметить мифологическое отношение к собственности, в том числе и к территориальным претензиям бывших республик Империи, на правовое.  Все претензии на передел собственности он пытается перевести из  «революционного  правосознания» в реально правовое, не скатываясь в откровенный террор сталинского  типа, который  просто поменял структуру мифологических ценностей и приоритетов, на основании которых фактически создалось новое неправовое государство

Никто не хочет признать, что такая позиция  руководителя,  системно работающего над изменением структуры массового сознания, имеющего огромную инерцию, требует адского терпения. Все  норовят демонизировать его фигуру и личность.  Структура массового мифологического осмысления социальной реальности в России – традиционно рваная и противоречивая. Именно поэтому у Путина так много «противников», хулителей и  порицателей. «Внесистемная оппозиция» поэтому так и не смогла объединиться, выдать набор единых претензий к той системе государственного управления, которую строит Путин и его видимая и невидимая абсолютному большинству команда.

С реально внесистемной точки зрения, одно из важнейших путинских достижений и заслуг то, что он не дал развернуться в стране новой революции украинского типа. В начале 90-х Россия пережила псевдобуржуазную революцию, в результате которой власть и собственность перераспределялась либо с позиции силы, либо с позиции близости к Семье президента. Все послеельцинское время Путин потратил на введение изменений системы власти с позиций легитимности принимаемых решений.  Уже мало кто сомневается, что в Украине революция, однако не буржуазная, а националистическая, основывающаяся не на замене структуры прав на те или иные виды собственности, а на желании перекроить территорию  и имущество на принципах «голоса крови», «права на язык» и других «мотиваторах» беспорядков и репрессий. Как только Янукович сбежал от жестких кровавых разборок, закончилась история Украинского государства. Сегодня на Украине строится правовая основа нового государства.

Путин и его окружение, в отличие от западных руководителей, понимают это. Поэтому  в своем первом и пока единственном рассуждении по поводу революционных событий в Украине Путин нажал на все кнопки, обратился ко всем частным  мифологиям различных групп и в Украине, и в России.

Россия сегодня не «агрессор», а борец за право сохранения своего языка и культуры, а значит  — защитник всех русскоговорящих людей.  Успешно работает легенда о том, что «русскоговорящих людей крымские татары столетиями «уводили в полон»  и рабство, поэтому Потемкин и Екатерина создали прецедент защиты русского народа – силой захватили Крым. Россия сегодня просто возвращает себе права «Защитнииков Русского Народа и Языка»»

Вся это структуризация массового бессознательного в обеих странах – России и Украине,  найдет   (и находит) больше сторонников, чем «правовые санкции» западных «сторонников демократии». Если демократия лишает права на собственный язык значительной части населения, значит,  она должна создать механизм сохранения и защиты этого права, и значит, она не демократия, поскольку демократия – это создание действующих механизмов и процедур защиты хотя бы базовых прав всех групп населения. Право на национальный язык, равноправие национальных языков – безусловно, базовое право населения на территории любой страны. Сегодня, приняв закон о безусловном главенстве украинского языка, Украина дала Крыму безусловное право на отделение и переход в другое государство.

Революционное отношение к перехвату власти всегда требует для своего укрощения четкого отношения и структуризации отношения  к легитимности тех или иных действий революционеров. Путин публично поразмышлял об этом, и не то чтобы заявил о негативном отношении к революции, но проговорил иные правила  взаимодействий правовых государств с бесправием и жестокостям революционной ситуации, а потому  «внеправовой территории» бывшей недавно «единой незалежней Украиной».  Он заявил, что готов искать компромиссы, но только с государственной структурой, легитимно избранной народом.

Такой подход более адекватен, чем желание западных лидеров «не пущать и тащить» в демократию силой и попустительством хулиганам и националистам. Путин собственной шкурой, печенкой и подсознанием понимает, что демократию надо растить и воспитывать, вытаскивая вольницу и свободу из болота бандитизма. Однажды я писал о том, что Путин,по сути, не диктатор, а тренер для различных групп элит и российского народа в целом по вхождению из революционного мифологического сознания в правовое поле.

Он укротил правовой беспредел 90-х, сотворенный самой беспредельной частью элит, легитимизировавшей лозунг «всё, что не запрещено — разрешено». Он остановил процесс распада России на отдельные княжества, перенастроил институт мятежного губернаторства.

Украина переживает эпоху свободы для бандитского беспредела почти поколением позже. И Россия опять оказывается в положении «старшего» брата.  И это ставит вопрос перед элитами России, который снова ставит их на грань раскола. Последствия для России в случае, если крымчане ответят «Да» на вопрос: «Хотите ли вы присоединения Крыма к России?», будут довольно тяжелые в экономическом плане, в плане нагрузки на и без того напряженный бюджет.

Максим Шевченко, побывавший на Украине, с большой  уверенностью считает, что большинство крымчан ответит на этот вопрос «Да». Прежде всего, для большой части населения, военных пенсионеров резко вырастет благосостояние, потому что в Крыму они получают просто нищенские украинские пенсии. Бюджет России, уравнивающий права бюджетников всех регионов, потребует замещения бюджетных платежей от Украины в бОльших суммах. Бюджет Украины съэкономит больше, чем потеряет бюджет  России с появлением в ее составе еще одного дотационного региона.

Что же касается отношения российских элит, то проявление раскола в них, лично я давно считаю делом благим. Олимпиада, безусловно, консолидировала патриотические настроения большинства населения страны. И тем самым достигнуты «тренерские» планы Президента, который и затевал эту дорогостоящую программу с этой главной целью – укрепить скрепы, объединяющие  духовную общность – российский народ. Следующий этап, который нам могут реализовать необдуманно введенные санкции западных стран – реструктуризация элит, мощный шаг к их национализации.

Последствия санкций могут быть тяжелыми для многих представителей властной элиты России. Многие представители элит привыкли очень комфортно жить в своих отношениях с Западом, бывать там везде, тратить, вкладывать, инвестировать, хранить деньги, покупать ценные бумаги. Огромные средства держать на Западе.

Как говорил М. Шевченко на «Эхе Москвы» в передаче «Собственное мнение»: «Представим себе, что в ходе санкций, которым Запад, скорее всего, подвергнет Россию, допустим, Чиркунов не смог бы купить имение во Франции и заработать на него деньги, и держать их во Франции. Естественно, он был бы недоволен. Таких людей в России достаточно много, тысячи, по крайней мере, во властных элитах. Поэтому, конечно же, есть определенные с их точки зрения, думаю, недовольство и страх в связи с возможными последствиями этой ситуации. Статус многих представителей российской элиты внутри России зависит от их статуса на Западе».

Я, как и М. Шевченко, давно считаю, что всякого рода представители западных колонизаторов постсоветского пространства, которые жили себе не тужили, полагая, что они тут представляют цивилизованное человечество, а, на самом деле, организовывали в России совсем не цивилизованный либеральный капитализм, делая хорошую мину при плохой игре должны «наступить на горло собственной песне».
Все одним миром мазаны, независимо от партийной или какой-либо еще иной принадлежности, независимо от их близости к телу первого лица.
И национализация элит пойдет семимильными шагами после санкций, которые Запад применит по отношению к России.

М.Шевченко высказал отношение к национализации элит таким образом, что мне даже не хочется его редактировать:«Я считаю, что отсеивание тех, кто действовал в интересах иностранных государств, в интересах своих финансовых вкладов в иностранные государства, и прикрывался патриотизмом и заботой о стране, а, на самом деле, имел оффшорные счета или счета не оффшорные в Великобритании, в США и во Франции, куда переводил деньги, которые зарабатывал в России. Я считаю, что удар по их интересам будет в целом соответствовать стратегическим целям и задачам развития политической ситуации в РФ».

Результаты присоединения Крыма будут достигнуты так, как в сказке о храбром портняжке –«одним махом семерых убивахом». Эти санкции окажут очень оздоровительное воздействие на российское общество, на российскую экономику. Деньги будут вкладываться в Россию, а не уводиться на Запад. Рубль вырастет, и будет рост внутреннего производства. Деньги будут вкладываться в сельское хозяйство, во внутренний рынок. Исчезнет поток иностранного генномодифицированного продовольствия, которым просто завалены продуктовые магазины. Спекулянты, которые торгуют этим продовольствием, завозят его сюда в огромных количествах, потерпят убытки и уйдут с российского рынка или их вытолкают. Поэтому последствия будут только очень хорошие для России.
И очевидно, что это давно просчитанные результаты давно простраиваемого Путиным  плана укрощения элит. И что просчитаны все возможности на 7-8 ходов вперед.

«Эти бы элиты еще бы нас патриотизму не учили».

Фактически, присоединяя к России Крым, мы, кроме обременений, можем сделать, безусловно, позитивный шаг в развитии государственности в России. И обусловлен он будет не решениями Путина и его команды, а ответом на исторические выпады стратегических противников,  с отличной от нашей мифологизацией своих интересов. Наконец-то мы имеем реальный шанс победить в «холодной войне». Это политическое айкидо, дарующее тем более эффективную победу, чем больше энергии  вкладывает противник в информационную агрессию, в планы развязывания следующего этапа «холодной войны».

Алексей Шминке