17 ноября фестиваль имени О.Янковского повысил свой статус – превратился из фестиваля российского в международный. Ирина Горелик привезла из Иерусалима свой театр «Микро» со спектаклем «Те несколько дней».

Ирина Львовна и ее сестра Татьяна не редкие гости в Саратове. Они не спешат расстаться с родовым гнездом , квартирой Льва Горелика на ул. Вавилова, где он до недавнего времени обитал и сам, наотрез отказываясь переезжать в Иерусалим, к дочерям под крылышко. До последних дней Лев Григорьевич Горелик вел весьма активный образ жизни, его часто можно было встретить в коридорах власти, где он постоянно чего-то добивался для своих коллег и бывших сотрудников.

Обе его дочери хорошо знакомы многим саратовцам, еще в девичестве огненно- рыжая Ирина входила во многие театральные проекты, работала в Саратовских театрах, в Тюзе зав. литературной частью, ставила спектакль в драматическом театре им . И. Слонова. Многие театралы отлично помнят и Марию, брюнетку потрясающей красоты. На ее моноспектакль в воскресенье в малом зале театра было попасть не просто, хотя собрались «только свои». Такая особая публика, которую нельзя сравнивать ни с саратовской, ни с иерусалимской. «Персональный подбор» истинных ценителей.

Мы поговорили с Ириной о судьбе театров в Израиле. В общем, без поддержки государства театрам муниципального уровня не выжить и там. Обеих сестер приятно удивило, что на спектакли фестиваля приходит много молодежи, в Израиле средний возраст зрителя – пенсионный, молодежь в театры ходит мало, отдавая предпочтение более «звонким» зрелищам.

По ее словам, театр много лет работал как группа «фанатов», которые просто не могут жить, не занимаясь театром, не могут жить без игры. Вот уже несколько лет, как они доказали, что могут выживать в течение длительного времени самостоятельно, обратились за поддержкой государства и получили ее.

Пока мы с Ириной беседовали в гримерке, в нее заглянул молодой человек, выясняя, кто будет гладить платье героини, потому что хорошо он умеет гладить только рубашки, все-таки он — бывший юрист. Оказалось, что это один из актеров труппы, одновременно и гардеробщик, не брезгует и монтажом декораций. Большинство актеров активно участвуют во всех невидимых зрителю технологических процессах, без которых спектакль не запустишь. Никто не корчит из себя гения, которого должны обслуживать «специально обученные люди». Каждый готов заботиться не только о своем выживании и праве оставаться на сцене, каждый готов работать много, чтобы обеспечить это право всей труппе. В результате в этом году театр получил свое помещение, и жизнь стала гораздо легче. Кроме того, авторитет, который театр приобрёл к сегодняшнему дню, «заработал» ему право и финансирование на поездку на фестиваль в Саратов. Правительство Израиля несет основные расходы в этом проекте.

Меж тем, полагаю, в начале театр был средством выживания вполне саратовской русской женщины, ищущей средства выживания в ненормальной, экстремальной среде. Постепенно пришло ощущение, что любое другое занятие для заработка денег все равно выводят к краю выживаемости. И театр стал логовом, лоном выживания испуганной девочки из элитной семьи в ситуации, когда никто не спешил признать ее элитарности в счет признания отцовских заслуг. И она начала писать инсценировки по хорошим книгам израильских писателей, чтобы хорошую прозу превратить в действие. Возможно, сначала это была просто практика освоения иврита, довольно наглая, потому что редкий еврейский писатель доверит свой текст плохо говорящей на иврите даме из России. Да еще для литературной трансформации романа в другую форму. Так что действительно это был жест отчаяния. В начале.

Потом все получилось. В репертуаре театра сегодня шесть состоявшихся спектаклей по романам писателей, читаемых не только в Израиле, но и в мире, приведенных на сцену, «оживших» усилиями Ирины Горелик. Сама она еще работает над текстомспектакля на русском языке, и только потом тексты переводятся на иврит. В работе театра еще два спектакля.

Что может сказать о спектакле человек, не знающий иврита? Я не читал роман, поэтому разобраться во всех хитросплетениях отношений, разворачивающихся на сцене, опираясь только на русские субтитры, просто невозможно. Однако к концу я просто начал понимать текст, не глядя на субтитры, а слушая мелодику языка, интонации актеров. Это уже само по себе свидетельство театрального мастерства.

Я лично воспринял фабулу действа как и большинство текстов еврейских авторов как еще один рассказ о быте Девы Марии в новых предлагаемых обстоятельствах. Ребенок, названный матерью именем Ангела Смерти, за право считаться отцом которого борются три жителя одной маленькой деревни, при этом считая его мать практически святой – этот сюжет может существовать , видимо, только в Израиле. Становится понятно, что только евреи могли считать Деву Марию девственницей. Понятны пространные искания главного героя, для которого мучительные поиски смысла своего происхождения выводят нас к пониманию, что каждый ребенок суть Сын Божий. Каждая мать, находящая пути сохранения себя и своего Дитя, сохраняя нравственную чистоту в условиях практически скотских проходит путь создания Сына Божия,Не случайно все действие разворачивается в скупых декорациях хлева. Трое отцов ничем по сути не отличаются от бессильного отца-плотника. Не случайны и хлев, и отрезанная коса как хранилище силы, найти которую и значит обрести и Силу, и женщину. Вся постановка многократно отсылает зрителя к библейским аллюзиям. Сохранение прав рождения по матери – в условиях послевоенного создающегося Израильского государства еще раз разъясняет, растолковывает не только израильскому зрителю, но любому человеку, пришедшему в «Театр Микро» Ирины Горелик, что мужчина может устраивать из жизни любое скотство, и только женщина сохраняет возможность делать его Сыном Божьим. Если не поддается соблазну игрищ на скотском ложе.

Театр не гонится за массовым зрителем. Сегодня зал «родного помещения» театра в Иерусалиме вмещает 200 зрителей. Примерно столько же пришло и в малый зал Саратовского драматического театра . Видимо, большее количество превращало бы спектакль из таинства в пропагандистский инструмент. Пусть лучше остается не до конца понятным таинством.

Алексей Шминке, бродячий философ